a A
Закрыть

Сыщики2. Глава пятая

Оглавление

Глава пятая

 

В порту, у тридцать седьмого причала, царила все та же суета. При свете ламп, развешенных по палубе и сходням, продолжалась погрузка. Неутомимый Этвуд руководил ею, не прерываясь ни на минуту. Путешественников он приветствовал коротко, но с неизменной любезностью.

— Рад вас снова видеть! Каюта для мисс свободна, а вы, мистер Дрейтон, можете располагаться в любой пассажирской, на ваше усмотрение… — Он на мгновение задумался. — Кроме второй. Там уже поселился этот странный господин…

— Какой господин? — поинтересовался Ричард, которому не улыбалась перспектива соседства на протяжении нескольких недель со «странными господами».

— Очень неразговорчивый и нелюдимый малый. Двух слов подряд от него не добьешься, — охотно поделился наблюдениями капитан. — Приехал вскоре после вас. Из багажа у него только одна сумка. Потребовал каюту, сразу заплатил, заперся и вот уже три часа не выходит.

Ричард улыбнулся. Он сам приехал в Саутгемптон без единой сумки и планировал по примеру «странного» господина запереться в каюте до утра, чтобы как следует выспаться. Правда, багажом он обзавелся в преизбытке, о чем не замедлил сообщить капитану. Этвуд заверил сыщика, что лично проследит за погрузкой в трюм купленных сегодня припасов и оружия. Затем они уговорились о цене, и Ричард тут же отсчитал всю сумму, не забыв присовокупить новехонькую монету в пять соверенов в качестве подарка.

Вездесущий и ловкий Джеки, уже знакомый путешественникам по дневной разгрузке кэба, провел их на жилую палубу. Она была невелика и состояла из каюты капитана, офицерского кубрика и пяти пассажирских кают. Двери четырех из них были распахнуты и тихонько поскрипывали от бортовой качки, пятая дверь оказалась закрыта.

Пока Лизи обустраивалась в просторной комнате капитана, сыщик мельком осмотрел свободные помещения. Все они оказались одинаково крошечными, но в приюте ему приходилось жить и в худших условиях. Он занял комнатушку с цифрой три на дверях лишь потому, что она располагалась ближе всех к каюте старпома.

— А что, мистер Меркатор еще не занял комнату? — спросил сыщик у Джеки.

— Не знаю, сэр. Пока у нас всего трое пассажиров. Вы с леди и тот угрюмый тип из второй каюты.

— Спасибо, Джеки. — Ричард дал матросу шиллинг, но когда тот хотел отойти, остановил его. — Скажите, а почему тот здоровяк, Уолт, вами помыкает?.. Он кто, боцман?

— Нет, что вы. Уолт — обычный палубный матрос. У него довольно вредный характер, поэтому с ним никто не хочет связываться — неприятностей потом не оберешься.

Ричард вспомнил приют, где такие «уолты» в первые годы его сиротства неоднократно пытались сделать из маленького Рика мальчика на побегушках. Ему не раз приходилось отчаянно драться, прежде чем в приюте стали считаться с новичком.

— Не позволяйте ему слишком уж командовать собой, — посоветовал сыщик. — Иначе не заметите, как на спине у вас окажется седло, а у него в руках — плеть.

— Хорошо, сэр! — весело подмигнул Джеки, показывая, что оценил шутку. — Удачного вам плавания!

Подбросив на ладони монетку, матрос убежал на зычный зов Этвуда, и Ричард остался один. В каюте сыщик, не снимая брюк и сорочки, улегся на узкую корабельную койку, закинул руки за голову и закрыл глаза. Он не собирался спать, а хотел только чуть-чуть отдохнуть, но незаметно, убаюканный тихим плеском волн, задремал.

Но долго поспать ему не удалось. Решительный стук в дверь заставил его встрепенуться.

— Ричард, вы там? — раздался веселый голос. — Выбирайтесь наружу, дружище! Это я, Меркатор!

Ричард помотал головой, приходя в себя.

— Что-то случилось? — спросил он, взглянув на часы. Было около одиннадцати вечера.

— А как же! — все так же весело сказал Меркатор из-за двери. — Завтра мы отплываем в Африку. Значит, сегодня это славное событие необходимо отметить! Мы с Лизи ждем вас на палубе!

«Мы с Лизи?» — с ноткой недовольства подумал Ричард и принялся собираться.

Элизабет и Меркатора он нашел на корме. Они сидели в удобных плетеных креслах за складным капитанским столиком. Одно пустое кресло припасли и для Ричарда. На фальшборте у стола был закреплен большой фонарь. На столике стояла бутылка вина, обернутая белой салфеткой, и три пустых бокала. Ждали только его.

— А вот и наш друг! — радостно приветствовал Ричарда новый знакомый. — Я как раз рассказывал Элизабет о своем первом путешествии в Африку.

— Так вы уже не новичок в тех краях? — сдержано удивился Ричард.

— О! Я, можно сказать, тамошний старожил. Скорее, я здесь новичок, — Меркатор махнул в сторону города. — Город мне тесен, мне нужен простор. Вот и не усидел опять. Возвращаюсь в джунгли.

— От скуки? — спросил Ричард удивленно.

— Не только, — уклончиво ответил Меркатор. — Ну что же, выпьем за наше случайное знакомство!

Он ловко откупорил бутылку и разлил по бокалам вино. Ричард покосился на Лизи и вдруг увидел, что она, забывшись, достала из своего потайного кармашка каракатицу и вертит ее в руках, думая о чем-то своем. Глаза ее уже изменили цвет, хотя в темноте, при свете единственного фонаря, это было не заметно.

— Лизи! — негромко сказал Ричард. — Можно тебя на минутку?

Он взял ее под руку, и, извинившись перед Меркатором, они отошли к самому борту.

— Что вы делаете, Элизабет! — горячо прошептал Ричард, когда слышать их уже никто не мог. — Спрячьте каракатицу подальше и не позволяйте никому ее видеть! Тем более, малознакомым людям!

Элизабет спохватилась и спрятала фигурку назад.

— Простите, не знаю, как это получилось, — девушка оглянулась на Меркатора, который как ни в чем ни бывало потягивал вино из своего бокала.

— Нельзя быть такой беспечной! — не унимался Ричард. — Возможно, именно так хранители и узнали о том, что каракатица у вас. Зачем вы вообще ее все время с собой носите? Спрячьте в каюте, так будет надежнее. Здесь, на корабле, вам бояться нечего.

— Наверное, вы правы, — сказала пристыженная Лизи. — Мне надо быть осторожнее. Завтра же пошью для нее чехольчик и спрячу ее по­дальше.

Они вернулись к столику. Меркатор тут же провозгласил тост за счастливое путешествие и первым выпил полный бокал. Ричард с Лизи присоединились к нему, хотя чувствовали себя уже слишком измотанными и уставшими, чтобы по-настоящему веселиться. Остаток вечера они провели за скучной светской беседой. Впрочем, новый знакомый быстро осоловел и сам буквально валился с ног. Ричарду даже показалась странной такая сильная реакция Меркатора на алкоголь. Он помог тому добраться до каюты, после чего вернулся к Элизабет.

На палубе сильно похолодало к ночи, масло в фонаре почти закончилось. Лизи стояла у кормы, обняв себя за плечи, и смотрела в море.

— О чем вы думаете? — спросил Ричард, набрасывая плед ей на плечи.

— О тетушке Абби и дяде Гровере. Я никогда так гнусно не обманывала опекунов.

— Это ложь во спасение, — попытался успокоить ее Ричард. — Поверьте, если бы с вами что-то случилось, было бы гораздо хуже для всех.

Лизи ничего не ответила.

Вскоре они вернулись в свои каюты, и остаток ночи Ричард проспал глубоким сном без сновидений.

Проснулся он ранним утром, когда на край иллюминатора уселась крупная чайка и громким противным криком сообщила о своем присутствии. Чайка была голодна и требовала еды. Ричард осознал это так же ясно, как и то, что сам он последний раз ел почти сутки назад. Пора наведаться в кают-компанию или на камбуз.

Он вышел на палубу. «Виктория» все еще находилась в порту, и канаты удерживали барк у причала, но паруса уже были поставлены, а сходни убраны. До отплытия оставались считаные минуты.

Ричард огляделся. Вокруг деловито сновали члены команды. Отплытие — самый важный этап в любом рейсе, и суеверные моряки испокон веков считали, что от его успешности зависит исход всего путешествия. Сыщик не рискнул искать провожатых среди матросов и решил положиться на интуицию и обоняние. В конце концов, следуя на запах жареного мяса, он оказался на камбузе. Здесь он выяснил, что завтрака как такового в день отплытия ждать бесполезно — команда и офицеры слишком заняты, чтобы принимать пищу. Однако кое-какой едой он все же разжился и слегка утолил чувство голода, после чего отправился на палубу, чтобы понаблюдать за отплытием. Здесь к нему присоединилась Лизи. Меркатора видно не было.

— Отдать концы! — прозвучала команда с капитанского мостика.

Внизу на причале засуетились люди. На палубе матросы быстро и слаженно выбирали канаты и ловко укладывали их в аккуратные бухты.

Корабль качнуло, и Лизи схватила Ричарда за локоть, чтобы не упасть.

— Вот и все! — выдохнула она.

Ричард хотел сказать что-то ободряющее, успокаивающее, но вдруг почувствовал: что бы он ни сказал, любые, самые правильные слова сейчас прозвучат фальшиво. Поэтому он просто обнял Лизи за плечи и оставался рядом с ней, пока английская земля постепенно не скрылась из виду в утреннем тумане.

Меркатора не было видно всю первую половину дня. Он не отзывался на стук в двери своей каюты, и Ричард решил, что новый знакомый мается похмельем. Перед обедом сыщик прилег подремать — качка доставляла ему некоторые неудобства, и лежа он чувствовал себя лучше.

Когда он проснулся и вышел на палубу, первым, на что упал его взгляд, была парочка, стоявшая у фальшборта. Лизи и Меркатор.

Неожиданный попутчик что-то вдохновенно рассказывал девушке, энергично помогая себе жестами. С его лица не сходила фирменная улыбка, которая действовала на Лизи буквально гипнотически. Девушка буквально не сводила глаз с собеседника. Рядом с ними стоял вчерашний раскладной столик Этвуда, на котором Ричард увидел большой серебряный поднос с сэндвичами.

Укол ревности в один миг прогнал чувство голода, но сыщик сделал над собой усилие и с беспечным видом подошел к фальшборту.

Меркатор сердечно и вместе с тем непринужденно приветствовал нового знакомого, словно они знали друг друга сто лет.

— Угощайтесь без церемоний, — он кивнул на поднос. — Сейчас принесут кофе. Тут отличный стюард, а кофе варят из капитанских запасов.

Ричард заставил себя взять бутерброд, но после первого же укуса организм потребовал еще, и вскоре сыщик с аппетитом уплетал угощение, исподволь посматривая на спутницу. Лизи выглядела счастливой. На прохладном соленом ветру ее щеки раскраснелись, а глаза блестели в предвкушении занимательного морского путешествия. Она потребовала от Меркатора продолжить прерванный появлением Ричарда рассказ, но тот ловко сменил тему и принялся расспрашивать молодого человека о его профессии.

— Мисс Элизабет рассказала, что вы частный сыщик! Что заставило вас отправиться в Африку?

Вопрос был задан столь откровенно и бесхитростно, что граничил с беспардонностью. Но не успел Ричард придумать уклончивый ответ, как Меркатор сам спохватился.

— Прошу простить мое чрезмерное любопытство. Привычка, — он пожал плечами. — Я журналист. Вечно сую нос не в свои дела.

— Моя профессия тоже подразумевает некоторую бестактность, — парировал Ричард. — Позвольте узнать, как вы оказались здесь?

— О! Это было головокружительное приключение, — оживился Меркатор. — В очередной раз любознательность и погоня за сенсацией едва не довели меня до беды. Охотно расскажу.

К столику неслышно подошел стюард с подносом, на котором были аккуратно расставлены серебряный кофейный сервиз и три фарфоровые чашечки. Меркатор отослал стюарда легким движением руки и взялся лично разливать кофе. Когда с этим было покончено, он отпил маленький глоток и начал рассказ:

— Я был рожден вне брака и матери не знал. Она была дочерью богатого шахтовладельца в Южном Уэльсе и по совместительству позором семьи. Когда выяснилось, что матушка беременна мной, папаша отослал ее на ферму к дальним родственникам, где я и появился на свет. Вскоре непутевая дочь вернулась к родителю, а я остался на ферме.

Родственники честно заботились обо мне, как могли, пока дед выплачивал пособие. Но через несколько лет старик разорился, и я оказался в работном доме. В пятнадцать лет я оттуда сбежал, поступил юнгой на американский корабль и вскоре оказался в Новом Свете. Но карьера моряка меня не интересовала. В то время как раз бушевала война Севера и Юга, и я записался волонтером в армию Южных штатов. Славные были деньки, задали мы янки жару! К сожалению, после Геттисберга пришлось оставить эту затею. Я к тому времени уже написал несколько очерков для разных газеток, в основном о доблестных подвигах конфедератов, поэтому устроился репортером в «Сиэтл-Пост».

В качестве журналиста этой газеты я объездил полмира. Трижды побывал в Африке, от начала до конца наблюдал и освещал для газеты англо-эфиопскую войну, затем полтора года провел в тропических джунглях Конго. В семьдесят втором отправился на поиски доктора Ливингстона, но этот выскочка Стэнли обскакал меня и ухитрился добраться до старика раньше.

Едва уловимая тень набежала на улыбчивое лицо Меркатора. По всей видимости, он не смог простить более удачливому сопернику своего провала. Еще бы, ведь спасение Ливингстона прославило Стэнли на весь мир, а Меркатор остался никому не известным журналистом. Но расстраиваться надолго новый знакомец, похоже, не умел. Он сделал очередной глоток кофе и продолжил:

— Судьба забрасывала меня то в Афганистан, то в Персию, а то и вовсе в Индию. Я написал множество репортажей о местах, где доводилось побывать — от московской Сибири до новозеландских островов. Но годы путешествий утомят кого угодно. В последнее время я решил осесть. Открыл магазинчик, где торговал старыми географическими картами и прочим антиквариатом, и зажил тихо, коротая вечера за написанием очерков, мемуаров, а также за разбором своей коллекции.

— И что же является предметом вашего коллекционирования? — вежливо поинтересовался Ричард.

— О! Об этом я могу говорить бесконечно! Еще успею надоесть вам за время плавания. — Меркатор хохотнул. — Но раз уж вы сами спросили, то пеняйте на себя. По всему миру я собирал старые документы: рукописи, манускрипты, свитки, папирусы, древние трактаты и пергаменты. Добра этого в моей коллекции накопилось преизрядно, но с постоянными разъездами никак не доходили руки внимательно его разобрать. И вот несколько месяцев назад я все-таки взялся за сортировку и изучение самых интересных экземпляров.

В числе других любопытных находок я наткнулся на старый, наполовину исписанный блокнот. Это был дневник какого-то англичанина, купленный за гроши на блошином рынке в Константинополе. К сожалению, автор его неизвестен, поскольку первые страницы дневника были вырваны до того, как он попал в мои руки.

Меркатор поставил пустую чашку на поднос и достал из кармана портсигар, который оказался набит ароматными турецкими пахитосками. Ричард к этому времени незаметно для себя уже съел четыре или пять бутербродов и теперь с удовольствием закурил вместе с журналистом.

— О чем же был этот дневник? — спросил он с неподдельным любопытством.

— Трудно определенно сказать. Как и всякий дневник — обо всем понемногу: впечатления путешественника, сетования на погоду, сентиментальные воспоминания о доме и прочие пустяки. Однако больше всего внимания автор уделял некоему сообществу, к которому, судя по всему, относился и сам. Он называл свою организацию «Орден», но это, скорее, было что-то вроде тайного общества. Цели их остались мне до конца неясными, подозреваю, что и сам хозяин дневника их толком не знал. Но думаю, что ошибусь несильно, предположив, что претендовал сей «Орден» ни много ни мало — на мировое господство.

Ричард и Лизи встретили это заявление недоверчивыми улыбками.

— Да-да! Я тоже так среагировал поначалу. — Меркатор прищурил глаз от дыма пахитоски. — Тем более что дальше речь в дневнике пошла о вовсе бредовых вещах. Этот англичанин был послан организацией в Константинополь на поиски некоего предмета, обладающего сверхъестественным могуществом. Он писал о предмете туманно, как будто опасался, что дневник может попасть в чужие руки, что в конце концов и случилось…

Лизи до этого момента слушала Меркатора вполуха, перегнувшись через фальшборт и глядя в серые волны Солентского пролива. Поэтому журналист не заметил, как девушка вздрогнула при упоминании сверхъестественного предмета. Ричарду тоже удалось не выдать своего удивления. Он даже поймал себя на мысли, что ожидал чего-то подобного.

— Так что это был за предмет? — только и спросил он.

— Я так и не понял, — развел руками Меркатор. — Автор старательно избегал конкретики. Он должен был встретиться с неким Менялой. Кто такой этот Меняла, имя это, кличка или профессия — я так и не понял. Но очевидно, что англичанин миссию свою не завершил, дневник обрывался на полуслове.

— И что стало с его хозяином — неизвестно?

— Нет. Блокнот я приобрел, как уже говорил, по чистой случайности и не интересовался его происхождением.

Ричард хотел было расспросить, как журналист смог разыскать цитадель хранителей, где судьба свела его с Лизи, но в это время ударил корабельный колокол.

— Ага! — воскликнул Меркатор. — А вот и обед! Сейчас мы наконец-то плотно поедим.

Ричард уже утолил голод и отнесся к новости даже с легким раздражением. Ему не терпелось услышать рассказ журналиста до конца.

— Друзья! — спохватился вдруг Меркатор. — Мне нужно буквально минуту переговорить с капитаном. Встретимся в кают-компании.

С этими словами он направился к стоявшему неподалеку капитану Этвуду.

Ричард и Лизи остались одни.

— Как вы думаете, он знает о фигурках? — шепотом спросила девушка, убедившись, что Меркатор достаточно удалился.

— Скорее всего — нет, иначе не стал бы так запросто говорить об этом.

Лизи нахмурилась и некоторое время молчала, напряженно о чем-то раздумывая.

— Надо будет осторожно расспросить. Впрочем, он сам охотно рассказывает обо всем.

Ричард и Лизи медленно шли по узкому проходу между фальшбортом и палубными надстройками и в пылу разговора не заметили, как оказались на пути у рослого матроса, тащившего что-то из корабельной снасти.

— Прочь с дороги, джентльменчик! — прорычал матрос, быстро приближаясь.

Но Ричард уже не успевал избежать столкновения. Слишком резкими движениями в тесноте корабельной палубы он рисковал опрокинуть спутницу за борт. Все, что он смог, это слегка развернуть ближайшее к матросу плечо, и, если бы тот поступил так же, все могло обойтись.

К несчастью, это оказался уже известный путешественникам задира Уолт. Он не попытался уклониться и даже намеренно, как почудилось Ричарду, выставил локоть. Удар пришелся прямо в грудь молодого сыщика. Немалый вес самого матроса, дополненный грузом, который тот нес на плече, а также неудобная поза сыщика сыграли с ним злую шутку. Ричард не удержал равновесия и грохнулся на палубу, но, что хуже всего, следом за ним опрокинулась и Лизи, вцепившаяся в его рукав. К счастью, девушке не довелось познакомиться с грубыми, занозистыми досками — она осела прямехонько на спутника, зато Ричард сполна ощутил все прелести падения.

Даже сейчас все еще можно было представить как легкое недоразумение, но здоровяк не торопился извиняться. Он бросил рядом с упавшими пассажирами свою ношу — это оказалась огромная таль — и громко расхохотался, уперев руки в бока.

— Смотри под ноги, растяпа! — крикнул он сквозь смех. — Здесь тебе не по бульвару с дамочкой прохаживаться.

Ричард почувствовал, что щеки его запылали. Руки сами сжались в кулаки. Лизи уже вскочила и была готова броситься на бугая, но сыщик успел схватить девушку за руку, прежде чем она смогла осуществить свое намерение. Не отпуская ее ладони, он встал на ноги. Выглядело это так, будто Лизи помогла ему подняться.

— А если так ходить не умеешь, купи тросточку! — продолжил издеваться Уолт.

Сверху раздались смешки. На нижних реях появились первые зеваки, привлеченные шумом и хохотом Уолта. Плаванье не успело начаться, а команда уже готова была глазеть на бесплатное представление.

Ричард прошел хорошую школу выживания в приюте и прекрасно понимал, что происходит. Этот грубиян выбрал его в качестве мишени для насмешек и намеревается третировать на протяжении всего плавания. Если он пожалуется капитану, то, возможно, Уолта нестрого накажут, но в этом случае вся команда будет сочувствовать пострадавшему от выскочки-пассажира собрату, и тогда можно будет ожидать любой пакости от кого угодно. Этого он допустить не мог. Кроме того, инцидент произошел на глазах у Лизи.

Сыщик коротко огляделся, прикидывая диспозицию. Слишком тесно для хорошей драки.

— Лизи, почему бы нам не пройти к рубке? — сказал он как ни в чем ни бывало. — Отсюда плохо виден берег.

Лизи взглянула на него с возмущением и даже легким презрением. На ее глазах кавалер позорно бежал с поля боя.

— Вы… — начала девушка, но Ричард уже увлек ее подальше борта.

Следом за путешественниками затопал и Уолт. Он, как и Лизи, был слегка обескуражен поступком молодого пассажира. Джентльмен должен был хотя бы ради приличия повозмущаться на потеху собравшейся публике.

— Эй, постой-ка, а что это у тебя за спиной волочится?.. — прокричал он немного рассеянно.

Этот прием уличных забияк был известен Ричарду с семилетнего возраста. По замыслу Уолта, он сейчас должен был закрутиться на месте, пытаясь разглядеть несуществующую проблему со штанами или рубашкой… и напороться на обидную оплеуху или щелчок по носу. Купиться на такое мог лишь полный простофиля.

Ричард отпустил руку Лизи и замедлил шаг. Он уже справился с первым волнением. Все, что ему предстояло, — обычная уличная драка, и то, что она происходила на корабле, дела не меняло. А к подобным потасовкам юный сыщик давно привык.

Вот только его соперник об этом не догадывался. Он пыхтел за спиной, примериваясь, как бы половчей и пообиднее задеть молодого человека, чьи сумки его вчера заставили таскать. Зато зрители замерли, почуяв, что дело не закончится простыми шпильками и тычками.

Сыщик дождался, когда Уолт приблизится почти вплотную, и сделал вид, что попался на удочку. Он начал поворачиваться, словно пытаясь рассмотреть что-то на собственной спине, но на самом деле внимательно следя за каждым движением противника. Матрос взмахнул рукой, но Ричард быстрым движением ушел с траектории удара, одновременно разворачиваясь к противнику лицом.

В следующий момент он четко и спокойно, как на тренировке, провел сильный правый кросс в челюсть. Уолт покачнулся и только чудом устоял на ногах — видимо, годы, проведенные в море, научили его сохранять равновесие даже при семибалльном шторме. Но все же удар заставил его отступить на два шага. Глаза забияки на миг потускнели, подбородок моментально залило кровью из рассеченной губы.

— Ах, ты… — с детской обидой в голосе начал он, но тут изо рта выпал обломанный зуб, и матрос замолк.

Ричард принял боксерскую стойку и приготовился отразить неизбежную атаку. Уолт не заставил себя упрашивать. Он бросился на сыщика, выставив перед собой руки, словно хотел схватить того за горло и задушить на глазах у половины команды. Ричард подпустил его поближе и в последний момент нырнул под вытянутые руки забияки, а затем нанес сильнейший апперкот в солнечное сплетение.

Позднее Ричард признался самому себе, что это был лучший и, пожалуй, сильнейший апперкот в его жизни.

От удара у матроса перехватило дыхание. Он согнулся, беззвучно открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба. С подбородка на палубу часто закапала кровь. Несколько секунд он простоял, скрючившись и прижав руки к животу, потом содрогнулся, и струя зловонной жидкости выплеснулась из окровавленного рта на палубу. Уолт хрипло вдохнул и повалился в лужу собственной блевотины.

Драка завершилась еще до того, как зеваки успели устроиться поудобнее. Тем не менее со всех сторон послышались хлопки и одобрительные возгласы. Наверное, Уолт не пользовался большой популярностью в команде, раз его поражение встретили с таким ликованием.

Ричард склонился над противником. Здоровяк был в сознании, но от боли не мог даже говорить. Скрежеща зубами, он силился сдержать стон.

— Если желаете, мы можем продолжить урок хороших манер.

— Ы-ы-ы… — еле слышно ответил Уолт, и маленькие глазки его злобно сверкнули.

— Вот и хорошо. — Ричард удержался от театрального хлопка по плечу, не желая унижать противника еще сильнее. — В следующий раз проявите больше любезность к незнакомцам.

Как ни в чем не бывало он подставил локоть изумленной Лизи, и молодые люди направились прочь. У трапа, ведущего в жилой отсек, их поджидал Меркатор. Журналист легонько похлопал в ладоши, приветствуя победу Ричарда.

— Впечатляюще, мой друг! Где брали уроки?

— В академии бокса Джексона, на Бонд-стрит.

— О! Заведение «Джентльмена» Джексона! Лучшей рекламы, чем сегодняшнее представление, ему и не нужно. Дадите мне рекомендацию для вступления в клуб?

— С удовольствием!

— Предлагаю отметить ваш блистательный морской дебют за обедом. По словам капитана, стол для пассажиров уже накрыт. — Меркатор повлек новых знакомых за собой, не переставая на ходу болтать. — Заодно познакомимся с нашим таинственным спутником из второй каюты. Его, представьте, еще никто не видел, кроме любезного мистера Этвуда.

— Но ведь багаж ему кто-то помог поднять на борт?

— В том-то и дело, что никакого багажа у этого человека нет. Погрузился всего лишь с одной небольшой сумкой.

Больше всех это обстоятельство поразило, конечно, Лизи.

— Поверить не могу! Ехать на другой конец света и не взять с собой совсем ничего! Разве это возможно?

— Вполне, — заметил Ричард. — Особенно если ты торопишься настолько, что некогда заезжать к шляпнику и портному.

Беседуя таким образом, троица спустилась в кают-компанию. Это оказалось небольшое, по-морскому скупо обставленное помещение. Один из трех столов был занят капитаном и двумя его помощниками. Еще один стол пустовал, а за третьим, накрытым на четыре персоны, сидел незнакомый господин.

— Нам туда! — показал Меркатор на столик с незнакомцем.

Они прошли к столу, церемонно раскланявшись по дороге с капитаном. Мистер Этвуд при этом приветливо помахал путешественникам рукой, как старым знакомым.

Сидевший за пассажирским столиком человек был совсем молод — заметно моложе Ричарда, а тонкие, если не сказать, острые черты лица придавали ему и вовсе юный вид. Узкие плечи и длинные аристократические пальцы позволяли безошибочно отнести юношу к представителям высшего сословия. О том же говорили дорогой перстень с рубином и золотая булавка на галстуке.

Незнакомец взглянул на вошедших настороженно и недружелюбно, но быстро овладел собой. Безупречно, как человек, который делал это тысячу раз, он приветствовал соседей по столику и даже отодвинул для Лизи стул. Однако попытки разговорчивого Меркатора завязать беседу ни к чему не привели. Юноша отвечал вежливо, но вместе с тем коротко и туманно.

Того, что удалось выведать въедливому журналисту, не хватило бы даже на приличный некролог. Молодого человека звали Александр, фамилия его осталась неизвестна, лет ему было двадцать, а род занятий не определен. Новый знакомый не скрывал своего желания сохранить инкогнито, и Ричард понимал его, как никто другой.

В конце концов, компания за столом подобралась еще та. Ведь если посмотреть со стороны, то чем они лучше этого нелюдимого юноши? Парочка авантюристов, прикидывающихся братом и сестрой, и проныра-журналист, о котором известно лишь его прозвище и чудная, не исключено, что выдуманная, биография. Сам сыщик участвовал в разговоре ровно в той степени, в какой этого требовали правила хорошего тона, и не более того.

Под аккомпанемент неумолкающей болтовни Меркатора угрюмый юноша постарался быстрее покончить с обедом и откланялся.

Журналист проводил его взглядом.

— Скучный тип! — вынес он свой строгий вердикт.

Но Лизи была не согласна.

— А мне кажется, в его жизни произошла какая-то трагедия. Возможно, душевная рана погнала этого юношу в далекие страны…

Ричард не стал спорить с романтическими фантазиями Лизи, однако сам он испытывал к новому знакомому смутное, ничем не объяснимое недоверие. Что-то с ним было не так. То ли во внешности, то ли манерах юноши то и дело проскакивало нечто такое, что заставляло пристально вглядываться в него в поисках… Но в поисках чего, Ричард так и не понял.

Остаток дня молодые люди провели, обживаясь на корабле, где им предстояло провести следующие три недели. По просьбе Ричарда матрос Джеки спустился в трюм и принес кое-что из купленных накануне вещей. За неимением ничего другого, сыщик переоделся в охотничий костюм. После утреннего происшествия с Уолтом он не боялся, что кто-то решится смеяться над сухопутной крысой, посреди Атлантики разрядившейся для псовой охоты. Ничто не внушает простым людям большего уважения, чем способность постоять за себя в кулачном бою.

Ужин прошел в молчании, изредка прерываемом светскими репликами Лизи и Меркатора. Молодым людям не терпелось расспросить журналиста о его поисках хранителей, но присутствие Александра не позволяло откровенничать.

На следующий день сразу после завтрака Меркатор вновь позаимствовал у Этвуда столик, и троица друзей расположилась на корме подальше от чужих ушей. Стюард принес кофе, журналист достал свои пахитоски, и мужчины закурили. Глаза Меркатора весело блеснули.

— Хотите услышать мою историю дальше? — спросил он, и в голосе его послышались нотки бахвальства.

— Сгораем от любопытства! — шутливо заверила его Лизи.

— Тогда слушайте. Дневник, купленный у константинопольского мешочника, чрезвычайно заинтересовал меня и дал несколько зацепок. Несмотря на осторожность, англичанин несколько раз проговорился. Он упомянул название своего «ордена» — Хранители. А также в связи с ним несколько раз вспоминал розенкрейцеров. К тому моменту, как я прочитал дневник до конца, идея разыскать этих таинственных владык мира полностью овладела мною.

Среди клиентов моей антикварной лавочки было немало интересных людей. Один из них, старый профессор истории из Королевского Колледжа, слыл известным знатоком средневековых братств и орденов. У него я и спросил о Хранителях. Что и говорить, старик удивился и даже вроде бы испугался. Я заверил его, что услышал о них в одном из далеких путешествий и любопытствую просто от скуки. Старик пыхтел и явно сомневался, стоит ли откровенничать. Но ученые люди тем и хороши: задай им вопрос и терпеливо жди, они сами обязательно все расскажут, знание просто распирает их изнутри и рвется наружу, как пробка из бутылки шампанского.

Старик поведал мне о Хранителях все, что знал сам. К сожалению, знал он до прискорбного мало, но и этого оказалось достаточно, чтобы мои поиски увенчались успехом. По словам старого историка, Хранители — мистический орден с вполне земными целями. При помощи неких артефактов они стремятся захватить власть если не над миром, то над сильными мира сего. Это я знал и без него, но не стал прерывать рассказчика.

По словам старика, орден существовал уже не одну сотню лет и стоял за многими, если не всеми, значимыми событиями в истории. Я позволил себе высказать сомнения в истинности этого заявления, но профессор лишь многозначительно промолчал в ответ. Дальше он рассказал, что обнаружил упоминания о Хранителях случайно, изучая историю розенкрейцеров. В одном из средневековых манускриптов их называли самой тайной и наиболее могущественной из всех лож ордена Розы и Креста.

Дальнейшие его поиски дали не многое, но исход их был весьма интересен. Любопытному историку нанесло визит некое лицо. Пришелец недвусмысленно намекнул, что интерес к Хранителям может не только стоить профессору кафедры, но стать причиной и куда более крупных неприятностей. Старик перетрусил и отступился.

Я уж было подумал, тут истории конец, и почти наудачу спросил, что за человек приходил запугивать профессора. Вот тут он меня удивил. Таинственный хранитель не представился, но ученый хорошо запомнил его лицо. Каков же был его ужас, когда спустя много лет он увидал этого самого человека на заседании исторического общества. К счастью, незнакомец его не заметил или попросту забыл. Профессор осторожно навел справки у секретаря общества и — voila — узнал его имя. Сэр Артур Уинсли.

При этих словах Ричард и Лизи невольно переглянулись.

— Мне оно тогда ни о чем не говорило, но это была настоящая зацепка. Не составило труда выяснить, где живет этот господин. За ним числился большой дом в предместьях, куда я и поехал. Пару дней пришлось побродить по округе, собирая информацию, а на третий я отправился прямиком к усадьбе и нанялся конюхом.

— Да вы самый настоящий шпион! — воскликнула Лизи, и в ее тоне отчетливо слышалось восхищение.

— Я — журналист, юная леди. Моя задача, как и нашего дорогого мистера Дрейтона, — раскрывать тайны.

— И что же было дальше?

— Целых три недели я, как проклятый, мыл, чистил, расчесывал своих подопечных, седлал их для господ и запрягал в кареты. Постепенно я знакомился с прислугой и даже приударил за одной милой горничной, да простит мне наша леди эту фривольность. Таким образом я попал в дом. Вскоре уже никого из слуг не удивляло, что я разгуливаю по коридорам усадьбы. Господа же были столь высокомерны, что не замечали меня вовсе.

Из обрывков фраз, обмолвок и намеков я узнал, что где-то в подвале дома находится некое «Хранилище». Если и были где-то ответы на мои вопросы, то только там. Наконец я решил туда наведаться. Не стану утомлять вас подробностями этого сумасбродного предприятия, скажу лишь, что потерпел полное фиаско. Я был схвачен еще до того, как смог подобраться к «Хранилищу», и брошен в темницу, где едва не сгрыз себе пальцы, проклиная за поспешность и неосмотрительность. К счастью, мне удалось бежать до того, как эти парни успели выяснить, кто я такой. Благодарение судьбе, никто не успел меня допросить. Самого Артура Уинсли в последние дни не было в имении, а без него там, как я понимаю, ничего не делается.

Я сразу покинул город и решил убраться как можно дальше от Англии. Недели, проведенные в доме Хранителей, убедили меня, что люди они серьезные.

— А почему для бегства вы избрали именно Конго? — спросил Ричард.

— Это бесконечно далекий и безнадежно дикий край, — ответил Меркатор. — А европейцев, которые могли бы сказать, что знают его, не наберется и десятка. Причем большинство из них уже мертвы.

— Почему? — наивно спросила Лизи.

— Потому что они ошибались. Никто не знает Конго по-настоящему.

Это прозвучало так мрачно, что за столиком на какое-то время воцарилась тишина.

— Именно поэтому мне не терпится узнать, что толкнуло вас, молодые люди, отправиться в эту глушь.

Ричард, разумеется, уже давно продумал свой рассказ, но теперь сделал вид, что не знает, с чего начать. Он решил перемешать правду с вымыслом, ибо с детства усвоил — именно этот коктейль имеет у слушателей наибольший успех. О том, чтобы рассказать едва знакомому человеку все, что он знал о предметах, не могло быть и речи. Но и морочить голову такому хитрому лису, как Меркатор, нужно было с умом. Наконец, будто бы собравшись с мыслями, Ричард произнес:

— Мы с сестрой давно осиротели. Родители мало что оставили после себя, и первое время нам пришлось хлебнуть лиха. Конечно, открывшиеся у меня способности к сыску позволили сводить концы с концами, но все равно было нелегко. И тогда я вспомнил об одной легенде, которую услышал давным-давно, еще будучи мальчишкой. Это легенда о древнем африканском городе. По преданию этот город полон сказочных богатств, но уже много веков назад дорога в него была потеряна. Сам город то ли погиб, то ли пришел в запустение, но его сокровища никуда не делись и ждут того смельчака, что сможет их отыскать…

— Держу пари, что вы говорите об Озо! — воскликнул пораженный Меркатор.

— Вы тоже о нем слыхали?

— Слыхал?! Ха-ха-ха! Да половину тех россказней, что вам наплели в детстве, сочинил я сам! — хвастливо заявил Меркатор.

— Не может быть!

— Может-может, мой юный друг. Надо признать, первые сказки про Озо в Европу привез Стэнли. Мне никак нельзя было отставать от него, Африка в семидесятые стала очень популярна. Поэтому я опубликовал несколько собственных «очерков», в которых, признаться, дал волю воображению. Туземцы действительно рассказывали что-то об этом загадочном городе, но я не особенно интересовался фольклором, поэтому в основном придумывал все сам, кое-где разбавляя небылицы реальными сведениями. Вы что, действительно вознамерились найти этот город?

— Да! — с вызовом ответил Ричард.

— Но это же безумие! Никто толком не знает, был ли он на самом деле, а если и был, то где именно, — Меркатор разгорячился не на шутку.

— Но ведь Стэнли писал…

— Стэнли врал точно так же, как и я! Можете мне поверить, я хорошо его знаю.

— А вы знаете, что Стэнли сейчас в Африке, и есть сведения, что ищет он именно город Озо!

— Откуда вы это взяли?

Но Ричард не спешил рассказывать об Узнике.

— Этого не так уж важно. А что вы скажете о трактатах Птоломея? Ведь и он писал о городе Озо, расположенном в Лунных Горах.

— Ничего не скажу, не знаком с трудами этого господина.

Меркатор слегка раздраженным жестом бросил окурок за борт. Затем он облокотился на фальшборт и замер, глядя на кильватерный след «Виктории». Ричард и Лизи переглянулись. Поверил журналист в их историю или нет? В разговоре повисла неловкая пауза, но именно в тот момент, когда молчание окончательно истончилось и уже готово было обернуться концом беседы, Меркатор повернулся к спутникам и решительно сказал:

— Что ж, вы не оставили мне выбора. Я иду с вами!

Оглавление

↑ наверх 6 из 15