Глава девятая

 

На следующий день «Цапля» достигла водопадов Ливингстона — череды порогов, усыпавших русло Конго почти на двести миль вперед.

Бабуру до сих пор находились под впечатлением от вчерашнего происшествия. Ричард, ставший героем минувшего дня, в глазах дикарей превратился из добродушного чужака чуть ли не в бога. О побеге больше никто и не помышлял. Служить человеку, убившему крокодила-гиганта ножом, каждый из дикарей теперь считал за высшую награду. Заслуги Александра, расстрелявшего с немыслимой скоростью остальных монстров, и великана Томбы, переломавшего своему сопернику все ребра, позвоночник и запечатавшего пасть так, что ее пришлось разжимать древком лопаты, также были бесспорны. Для людей, привыкших уважать только силу, это являлось неопровержимым свидетельством безграничного могущества.

Разгрузка экспедиционного снаряжения началась под бдительным надзором Меркатора, едва пароход причалил к пристани. Пока бабуру таскали ящики и мешки, сомалийцы, беззаботно побросав ружья на берегу, разбрелись по округе, словно так и положено вести себя охранникам. К счастью, в этой местности, по словам Меркатора, бояться было некого.

Девушка и оба молодых человека стояли на деревянных мостках, наблюдая за работой бабуру. Томба, как всегда, держался рядом. Александр задумчиво поглаживал приклад своей верной «Биг Фифти», которую, в отличие от сомалийцев, он со вчерашнего дня не выпускал из рук.

— Где вы так здорово научились стрелять? — спросил у него Ричард. Накануне они уже обменялись поздравлениям и благодарностями, но на спокойную беседу ни у кого не оставалось сил.

— Охота была моим любимым развлечением с детства.

— Наверное, и ваш отец заядлый охотник? — без всякой задней мысли поинтересовался сыщик. В ответ Александр насупился и после долгой паузы выдавил:

— Да, в каком-то смысле он — охотник. Я не хочу об этом говорить.

Лизи укоризненно посмотрела на Ричарда и, чтобы сгладить неловкость, сказала:

— Ваше увлечение вчера спасло наши жизни!

— Это пустяки по сравнению с тем, что сделал Ричард, — скромно отозвался юноша. — Я бы никогда не решился прыгнуть в реку, кишащую крокодилами. Кстати, а зачем прыгнул Томба? Судя по тому, как он себя вел, — плавать он не умеет.

— Как зачем? — удивилась и даже немного обиделась Лизи. — Он хотел спасти меня и готов был пожертвовать собой!

Выражение лица Александра красноречиво говорило о том, что он не верит в жертвенность негра, но высказывать сомнения вслух юноша не стал.

Вскоре все вещи были снесены на берег. Не успели носильщики толком отдохнуть, как Меркатор уже принялся распределять между ними груз. Он выстроил бабуру в шеренгу и перед каждым разложил ту часть снаряжения, которую ему предстояло нести. В среднем на одного носильщика приходилось около семидесяти фунтов клади — в основном консервов, сгущенного молока, сухарей, риса, патронов и стеклянных бус для обмена с дикарями. Все это было тщательно упаковано в мешки с удобными лямками. Напоследок Меркатор разразился длинной лекцией на суахили о вреде воровства, при этом выразительно размахивая револьвером.

В путь выступили после полудня. Отряд насчитывал тридцать пять человек: восемнадцать носильщиков-бабуру, Томба, который, по мнению журналиста, принадлежал к какому-то другому племени, двенадцать сомалийцев и четверо англичан.

По плану Меркатора, которого единодушно избрали проводником, идти предстояло через джунгли, при этом не слишком отдаляясь от реки. Так они избегали риска сбиться с дороги и всегда имели под рукой неограниченный запас пресной воды.

Порядок движения также был определен Меркатором. Журналист в сопровождении семи сомалийцев, вооруженных огромными серпами, шел в авангарде. Задачей передового отряда было прокладывать дорогу в густом подлеске. Следом шагали Ричард с Лизи и Томбой, а за ними — носильщики-бабуру, один из которых присматривал за купленными в Матади козами. Александр держался позади, объяснив это тем, что все же опасается побега туземцев. На самом деле, как решили друзья, он просто хотел побыть один и избежать расспросов о себе. Замыкали шествие пятеро наемников.

Идти было тяжело. Несмотря на работу авангарда, путешественники постоянно спотыкались о поваленные стволы, цеплялись за выпростанные из-под земли корни и стелющиеся лианы. Их постоянно осаждали тучи кусачих насекомых, продвигаться вперед без москитных сеток было решительно невозможно, в сетках же видимость значительно падала из-за липнущей паутины с запутавшимися в ней бабочками, жуками и осами. С ветвей сыпались муравьи, норовя забраться под одежду, причиняя путникам поистине адские страдания.

Первый привал сделали через два часа, и Меркатор сообщил, что за это время они преодолели всего две мили.

— Такими темпами нам понадобится по меньшей мере месяц, чтобы пройти двести миль! — с неудовольствием заметил он.

Ричард и Лизи тоже были удручены. Мечтая о путешествии, они представляли его совсем другим. Заметив уныние друзей, Меркатор сменил гнев на милость:

— Впрочем, выводы делать рано, мы лишь в самом начале…

После короткой передышки отряд вновь двинулся в путь. Несколько раз они пересекали звериные тропы, ведущие к водопаду, а затем на протяжении полумили шли по узкой, хорошо протоптанной дорожке. Шириной всего дюймов в двадцать, она была буквально стиснута джунглями, образуя в густом лесу тонюсенький коридор. Меркатор охотно объяснил, что это — тропинка, проторенная между двумя туземными деревеньками.

— Такими путями буквально испещрены джунгли экваториальной Африки, — поведал он. — И хорошо, когда они совпадают с твоей дорогой.

Но тропинка сворачивала в сторону, и путь пришлось продолжать по непроходимым джунглям. К вечеру Меркатор выбрал место для стоянки. Это был относительно свободный от леса участок, по словам журналиста — заброшенная плантация масличной пальмы.

— Видимо, где-то неподалеку располагалась богатая деревня. Но люди давно ушли отсюда.

— Почему? — наивно спросила Лизи.

— Или работорговцы, или война племен, — пожал плечами Меркатор. — Теперь уже не важно. Главное, что здесь отличное место для лагеря. А вон на тех пальмах можно нарвать плодов — в них содержится сок, немного похожий на мо­локо.

Он сделал знак бабуру, и туземцы, и без того уже заприметившие пальмы, побросав мешки, устремились к деревьям. Вскоре к ногам путников легли дары в виде нескольких гроздей бананов и пальмовых плодов. Ричард с Меркатором установили палатки. Александр пытался им помогать, но быстро стало понятно, что аристократу нужно еще многому поучиться: все связанное с физическим трудом оказалось для него в новинку.

За ужином, состоящим из консервированной говядины и бананов, Меркатор подвел итоги дня. По его расчетам выходило, что с полудня отряд преодолел около десяти миль.

— Это прекрасный результат! — поспешил объявить он, заметив, что остальные путешественники опечалились. — В иной день мне случалось проходить и вдвое меньше.

Приободренные этими словами, путешественники разошлись по своим палаткам в хорошем настроении.

На следующий день отряд сделал всего восемь миль, зато потом три дня подряд проходил по двенадцать. Постепенно молодые англичане втянулись в ритм. Дорога уже не изматывала путников, как в первые дни, когда под вечер они буквально валились с ног от усталости. Дошло до того, что Александр начал отлучаться вглубь джунглей, надеясь подстрелить какую-нибудь дичь, чтобы разнообразить рацион свежим мясом. К сожалению, это оказалось непросто даже для такого отличного стрелка, как он. Отряд производил столько шума, что любой мало-мальски крупный зверь старался держаться подальше, в глубине лесной чащобы. За эти дни Александр не сделал ни единого выстрела.

Молчаливый Томба продолжал идти рядом с Лизи. Он нес вдвое больше груза, чем любой другой из туземцев, но, казалось, совсем не уставал. Рана на его боку давно зажила, и чернокожий гигант выглядел вполне здоровым. По ночам он ложился на голую землю прямо у входа в палатку Элизабет, не уступая свой пост никому.

Так миновало еще несколько дней. Расстояние, пройденное экспедицией, увеличилось до сотни миль. Меркатор был настолько оптимистичен, что рассчитывал одолеть остаток пути за неделю. Но события следующих дней показали, что он сильно ошибался.

Первый тревожный звонок прозвучал, когда путешественники вышли к разоренной деревне. Дело близилось к полудню, и отряд предвкушал скорый привал. Запах гари почувствовали одновременно многие. Открытый огонь во влажных джунглях — явление чрезвычайно редкое и означать может лишь одно — близость человека. Меркатор быстро отыскал тропинку.

— Остановимся в деревне, — предложил он. — Если повезет, выменяем несколько куриц на бусы.

Но чем ближе они подходили к селению, тем яснее становилось — случилась беда. Запах гари усиливался, а вскоре послышались плач и крики отчаяния. Меркатор поднял руку, призывая отряд остановиться. Он дождался, пока спутники соберутся вокруг него, и сказал:

— Там, впереди, разоренная деревня! Мы не найдем в ней припасов и не сможем толком отдохнуть. Я предлагаю обойти селение стороной во избежание недоразумений с местными жителями.

— А если им нужна наша помощь? — возразила Лизи.

— Это не наше дело, — жестко отрезал Меркатор. — Закон джунглей прост — каждый сам за себя.

— Но это не по-христиански!

— Африка — не христианский мир, тут все по-другому.

— Если мы можем хоть чем-то помочь, то обязаны это сделать! — горячилась Лизи.

— Хорошо, давайте голосовать, — уступил Меркатор. — Кто за то, чтобы пройти мимо?

Он поднял руку, бросив косой взгляд на Александра, который тоже не горел желанием спасать от напастей местных жителей. Но Ричард остановил развитие демократической мысли в Африке.

— Хочу напомнить вам, господа, что мы не в парламенте! — сказал он чуть более резко, чем намеревался. — Как руководитель экспедиции, я принимаю решение. Мы пойдем в это селение и посмотрим, что там стряслось. А как поступать дальше — решим на месте.

Возражений не последовало, хотя лица журналиста и аристократа выражали недовольство. Зато Лизи наградила Ричарда нежным, отнюдь не сестринским, взглядом, который не укрылся от наблюдательного Меркатора.

Действовать решили осторожно. Лизи под охраной Томбы и носильщики-бабуру остались на месте, а трое мужчин с отрядом сомалийцев отправились на разведку.

Как и предсказывал Меркатор, картина им открылась неутешительная. Выбравшись из джунглей, путешественники оказались на пепелище крупной деревни. Глиняные остовы туземных домишек остались стоять, зато соломенные крыши сгорели почти все. Лишь у самой реки огонь пощадил три или четыре хижины. Несколько плачущих женщин и детей без видимой цели слонялись по опустошенному селению. В довершение всего Ричард увидел несколько трупов, лежащих в траве.

Что бы здесь ни случилось, самое страшное уже было позади. Двое сомалийцев, беззаботно бросив карабины, принялись гоняться за уцелевшей в погроме курицей. Меркатор, которому все стало ясно с первого взгляда, все же подошел к ближайшей женщине и заговорил. Давясь рыданиями, негритянка отвечала на вопросы англичанина, а под конец махнула рукой куда-то в сторону джунглей.

— Все как я и предполагал, — сообщил журналист друзьям. — Вчера на них напали арабские охотники за рабами. Захватили больше сотни мужчин, нескольких убили. Кроме того, забрали весь урожай маниока… Проклятье, почему мы не пришли сюда двумя днями раньше — могли бы изрядно пополнить наши запасы продовольствия.

Ричард предпочел проигнорировать утилитарные рассуждения спутника. Он с горечью осознавал, что ничем не может помочь несчастным жителям деревеньки. Даже поделиться частью своих припасов было бы крайне опрометчивым поступком. Меркатор будто почувствовал настроение предводителя. Отведя Ричарда в сторону, он тихо сказал:

— Нельзя, чтобы ваша сестра это видела, дружище. Она очень чувствительная девушка, вы же знаете. Чего доброго, примется выкармливать брошенных негритят, отстраивать дома и восстанавливать сельское хозяйство, — он обвел деревню рукой. — Мы лишимся всех припасов и потеряем уйму времени. Кроме того, есть риск встретиться с рыщущей неподалеку шайкой работорговцев. А хуже этого в Центральной Африке нет ничего!

Доводы журналиста были весьма убедительны. Ричард прикрикнул на сомалийцев, изловивших наконец курицу, и велел вернуть добычу туземке. После недолгих препирательств, которые завершились угрозами сыщика применить оружие, справедливость была восстановлена, и отряд покинул разграбленную деревню.

— Ну что там? — набросилась с расспросами Лизи, едва они вернулись к месту стоянки.

Ричард не стал вдаваться в подробности увиденного, лишь покачал головой, давая понять, что помочь пострадавшим они ничем не могут. Не давая девушке опомниться, Меркатор скомандовал окончание привала. Бабуру вновь взвалили на плечи изрядно полегчавшие мешки, и отряд продолжил путь, по большой дуге обойдя сожженную деревню.

До конца дня сделали всего три мили. Меркатор буквально крался впереди, внимательно прислушиваясь к звукам джунглей. Спутники заметили, что он часто останавливается и хмурится. Дважды отряд менял направление движения, и все равно проводник был недоволен.

Проявлял беспокойство и Томба. Лизи, которая уже довольно неплохо понимала своего чернокожего друга, спросила, что его волнует.

— Плохие люди! — ответил чернокожий гигант. — Очень рядом. Ходить недалеко.

Ричард подозвал Али и приказал сомалийцам держать карабины готовыми к бою. Меркатор несколько раз просил полной тишине, но простодушных бабуру приучить к дисциплине было нелегко. То и дело кто-нибудь из них затягивал песню, которую тут же подхватывали остальные. Для людей, выросших в лесу и побывавших в рабстве, они вели себя на редкость беспечно. Но, по словам Меркатора, таково было обычное поведение туземцев. Они словно дети — быстро забывают все плохое и всегда надеются на чудо.

На ночлег устроились у самого берега, отгородившись рекой от нападения с тыла. Меркатор настоял на дежурствах охранников по четыре человека вместо обычных двух. Сомалийцы поворчали, но протестовать открыто не решились.

— Работорговцы где-то рядом, — предупредил Меркатор. — Видимо, это очень крупная шайка, разделенная на несколько отрядов. Всюду их следы. Завтра стоит подумать о переправе на другой берег — все лучше, чем рисковать.

Лизи была напугана, хотя и старалась не подавать вида. Ричард с Александром неосознанно сжали винтовки покрепче. Ужинали всухомятку, не решившись разжигать костры.

Но принятые меры предосторожности так себя и не оправдали. Ночью спящий лагерь был атакован.

Скорее всего, сомалийцы наплевали на опасность и самым банальным образом заснули на посту. Ничем другим объяснить внезапность нападения было нельзя. Путешественников разбудил пронзительный разбойничий свист, за которым последовало несколько беспорядочных выстрелов и растерянных выкриков на сомали.

Ричард с Александром выскочили из своих палаток с оружием в руках, даже не успев толком проснуться. Юному аристократу это не помешало выстрелить в первую же сомнительную тень, метнувшуюся к ним. Но тут несколько стрел одновременно вонзились в землю перед англичанами и заставили их рухнуть в траву. Отсюда Ричард попытался осторожно осмотреться.

В лагере царил хаос. Испуганные бабуру в беспорядке метались по берегу, выкрикивая жалобные призывы к своим деревянным божкам. Сомалийцы сбились в кучу, ощетинившись карабинами. Меркатор сидел на земле у своей палатки, не пытаясь ничего предпринять. Прежде чем Ричард успел возмутиться, он с ужасом увидел стрелу, торчащую из плеча журналиста. В тревоге Ричард отыскал глазами палатку Лизи. Девушки не было видно. Пустовало и место перед палаткой, где обычно дежурил Томба.

А из джунглей, частой цепью, словно воины регулярной армии, шли чернокожие. Каждый второй нес над головой факел, озаряя его светом поле сражения. Вооружены большинство из них были длинными копьями и луками, но при этом вовсе не выглядели дикарями: многие оказались одеты в простые штаны и рубахи, а на некоторых даже красовались армейские кепи. Кое у кого в руках сыщик с удивлением заметил винтовки. Нападающих было несколько десятков, и Ричард, скрипя зубами, ждал, когда же его наемники дадут залп и рассеют эту пугающую цепочку агрессоров.

Словно подслушав его мысли, Али дал отрывистую команду, и сразу несколько карабинов прогремели выстрелами. Двое или трое чернокожих упали, но на этом успехи обороняющихся закончились.

В ответ на жалкий отпор сомалийцев джунгли разразились невиданным для этих лесов залпом. Словно сотня ружей одновременно заговорила в непроглядной тьме экваториального леса. Ураганный напор буквально скосил ветви платанов прямо над головой наемников. Не успело умолкнуть эхо, как новая очередь взметнула землю под ногами сомалийцев. Более прозрачный намек придумать было сложно. Винчестеры полетели на землю.

Англичане переглянулись. Первым дар речи обрел Ричард.

— Как прикажете это понимать? — спросил он растеряно.

— Или мы сошли с ума, или туземцы раздобыли скорострельное оружие! — медленно произнес Александр и вновь приник к прицелу. — Проклятье, ничего не видно, кроме этих разряженных мартышек! Ну и хитер же их предводитель!

К этому времени вооруженное копьями воинство вступило в лагерь.

— Господа европейцы, прошу сложить оружие! — внезапно донеслось из темноты. — Как вы догадались, у меня митральеза и очень много патронов к ней.

Говоривший прекрасно владел английским, но, не дождавшись ответа, повторил свое воззвание на французском.

— Что ответим этому полиглоту? — спросил, подползая, Меркатор. Стрелу из плеча он уже достал и вновь твердой рукой держал револьвер, хотя с лица его не сходила гримаса боли.

— Главное, чтобы он показал из чащи хотя бы свой нос, — процедил Александр, всматриваясь в темноту.

— Кто вы такой и почему напали на нас? — выкрикнул Ричард в надежде, что враг раскроет себя.

— Мое имя Угарруэ! Я лучший добытчик черного дерева и слоновой кости на тысячи миль вокруг. У меня тут две сотни людей, и я всегда беру то, что мне нужно.

— Какой бахвал! — возмутился Ричард вполголоса.

Но по выражению лица Меркатора было видно, что тому знакомо имя неприятеля.

— Какой смысл нам сдаваться? — спросил он, приподнимая голову.

— Я гарантирую вам жизнь и свободу. Здесь никому не нужны белые рабы!

Меркатор наклонился к друзьям.

— Плохо дело, — сказал он расстроено. — Угарруэ — известный в верховьях работорговец. Хотя он никогда не объявлялся так низко по течению. «Черным деревом» он называет негроврабов.

— У него действительно большая шайка?

— Можете поверить, по сравнению с Угарруэ наш приятель Тиб — мелкий уличный карманник. Этот торговец в свое время поработил целое племя маньемов. Взрослых дикарей он уничтожил, а из детей вырастил себе первоклассную армию помощников.

— И что вы порекомендуете? — спросил Ричард.

— Делать нечего, попробуем договориться.

Не успел сыщик принять решение, как Меркатор встал в полный рост и поднял над головой револьвер.

— Мы сдаемся! — крикнул он.

Ричард чертыхнулся и тоже поднялся с земли. Зато Александр не спешил сдаваться, он продолжал всматриваться в темноту в надежде разглядеть говорившего.

— Я не вижу девушки и господина с пятидесятым калибром! — нетерпеливо заявил Угарруэ, демонстрируя пугающую осведомленность о составе отряда. — Не заставляйте меня прибегать к крайним мерам.

— Этот дьявол давно за нами следит! — едва сдерживая гнев, процедил сыщик.

Александр оставил винтовку на земле и поднялся. Одновременно с этим откинулся полог палатки Элизабет. Девушка появилась в свете факелов, негодующе сверкая глазами. Конечно, она слышала весь разговор.

— Теперь вы довольны? — громко спросил Меркатор.

— Приятно иметь дело с благоразумными господами! — одобрительно отозвался Угарруэ. — Сейчас мои люди соберут оружие, пожалуйста, не препятствуйте им.

Прозвучала неразборчивая команда, и несколько одетых африканцев бросились к путешественникам и в палатки. Вскоре все оружие, включая карабины сомалийцев, было свалено в одну изрядную кучу посреди стоянки. Только тогда из джунглей выступил осторожный работорговец.

Это был уже немолодой араб, одетый на европейский манер в походный костюм и вооруженный громоздкой ручной митральезой. Борода и усы Угарруэ были аккуратно, если не сказать, щегольски подстрижены, на губах играла ироничная улыбка.

— Прошу простить мне ночное вторжение, господа! — галантно произнес он и отвесил Лизи персональный поклон. — Но захватывать добычу легче всего под прохладным светом луны, чем жарким и душным днем.

— По какому праву вы напали на нас?! — стараясь, чтобы его голос звучал спокойно, спросил Ричард.

— По единственному, которое действует здесь, молодой человек, — по праву сильного, — снисходительно объяснил араб.

Пока Угарруэ вел великосветскую беседу, его приспешники сгоняли пойманных бабуру и сомалийцев в общую толпу и связывали им руки. Все происходило быстро и деловито — все участники процесса были хорошо знакомы с правилами. Пленные даже не пытались сопротивляться.

— Что с ними будет? — сдерживая слезы, спросила Лизи.

— Продам на рынке в Матади или перегоню на северо-восток, там тоже ценятся хорошие рабы, — откровенно и с улыбкой ответил Угарруэ.

Девушка хотела в ответ сказать что-то резкое, но тяжелый взгляд Ричарда заставил ее прикусить язычок.

— А какую судьбу вы уготовили нам? — поинтересовался сыщик.

— Я уважаю англичан и знавал на своем веку много достойных господ, — с важным видом ответил Угарруэ. — Со многими из них я провел немало дней в опасных походах. У капитана Спика я начинал прислужником в палатке, мистеру Бёртону служил проводником в его поисках Танганьики, а совсем недавно познакомился с великим Стэнли. Вот этот револьвер он подарил мне лично!

Угарруэ хвастливо помахал оружием перед лицами пленников.

— Поэтому я не стану причинять вам неприятностей. Я оставлю ваше личное оружие… — он на секунду задумался, будто сомневаясь, не слишком ли великодушен. — И личные вещи. Оставлю даже немного еды. Но людей, припасы и деньги я забираю.

— Вы ведь прекрасно понимаете, что шансов выжить в таких условиях у нас почти нет! — заявил Меркатор неестественно спокойным голосом.

— Все в руках Аллаха, — с притворным смирением ответил Угарруэ.

В это время к нему подбежал один из помощников и что-то зашептал на ухо. Угарруэ недовольно поджал губы и двумя резкими словами прогнал подручного.

— Мои люди нашли не всех рабов. Здоровенный туземец, которого разведчики видели в отряде, умудрился сбежать. А в лесу нашли двоих моих маньемов со сломанными шеями.

При этих словах Лизи не сдержала радостной улыбки. Но Угарруэ быстро справился с досадой, когда ему принесли кошель Ричарда с золотыми соверенами, полученными в банке Саутгемптона.

— О! Вот это действительно хорошая добыча! С вами приятно вести дела, господа! Куда вы направлялись с эдаким богатством, если не секрет?

Путешественники промолчали. Ричард думал об одном: только бы разбойнику не пришло в голову обыскивать пленников. Ведь тогда сокол и каракатица могли стать его добычей, а это бы стократ увеличило их потери.

Словно в ответ на его мысли, Лизи медленно потянула руку к карману куртки. Ричард не сомневался — девушка хочет воспользоваться своим предметом. Движение ее руки заметил и Угарруэ. Он качнул митральезой в ее сторону и сказал:

— Осторожнее, мисс. Что бы у вас ни лежало в кармане, пускай там и остается. В качестве ответной любезности я оставлю это вам.

Лизи отдернула руку.

— Спасибо, — Угарруэ улыбнулся. Похоже, он упивался своими манерами и «благородством». — А теперь мы распрощаемся. Желаю всего наилучшего.

С этими словами он коротко поклонился и отступил, стараясь не поворачиваться к путешественникам спиной. Короткая команда — и один из маньемов, порывшись в куче оружия, быстро отложил в сторону револьверы англичан, винчестер Ричарда и «Биг Фифти». Остальные карабины с боезапасом захватчики уносили в джунгли. Экспедиционное снаряжение сноровисто навьючивалось на несчастных бабуру, которых затем «нанизали» на одну цепь, пропустив ее между связанными руками каждого пленника.

Когда последний маньем скрылся в лесу, путешественники подняли с земли оружие и бегло осмотрели оставленные им крохи. Угарруэ не тронул сами палатки, однако их содержимое изрядно перетряхнул. Кроме того, на земле валялось несколько банок консервированной говядины, мешочек с парой фунтов сухарей и жестяная коробка с порошком «магги».

— Негусто, — печально подытожил Ричард.

— Лондонский грабитель не оставит вам и того, — с вялым оптимизмом возразил Меркатор. — А этому злодею не откажешь в своеобразном благородстве. Он нам оставил даже оружие. Впрочем, я догадываюсь, почему он нас не тронул. Рано или поздно кто-нибудь из его приспешников проговорился бы, что он убил англичан, и тогда ему несдобровать. Во всяком случае рынок сбыта рабов он бы точно потерял. А так — погибли сами в джунглях.

Журналист тщательно пересчитал патроны в барабане своего револьвера и карманах и тяжело вздохнул.

— Добраться назад в Матади с такими жалкими припасами почти невозможно…

В это время неподалеку зашуршали кусты молочая, и в круг света от разведенного только что костерка вступила знакомая фигура.

— Томба! — радостно воскликнула Лизи. — Ты нас не бросил!

Негр улыбнулся во весь рот и стукнул себя по груди. Этот жест он повторял не первый раз, он означал верность или привязанность.

С появлением чернокожего друга в голове у Ричарда начал вырисовываться план.

— Александр, сколько у вас осталось зарядов? — спросил он.

Аристократ снял ремень и пересчитал патроны.

— Восемнадцать. И еще несколько к «миро­творцу».

— Отлично. У меня двенадцать к револьверу и пятнадцать к винчестеру. Плюс патроны и револьвер Лизи. Меркатор, сколько у вас?

— Двадцать патронов. Что вы затеяли, зачем эти подсчеты?

— Мы не будем возвращаться, — сказал Ричард. — Мы догоним Угарруэ и отобьем наших людей, а заодно и имущество.

Друзья изумленно уставились на него.

— Вы с ума сошли! — воскликнул Меркатор.

— Позвольте мне переговорить с сестрой, господа, и после мы обсудим подробности моего плана.

Не дожидаясь ответа, Ричард взял Элизабет под локоть и отвел в сторону.

— Вы хотели активировать каракатицу? — без обиняков спросил он.

— Естественно! Нужно было это сделать сразу, как только я его услыхала, — Лизи в досаде поджала губки.

— Возможно, вы и правы, теперь поздно гадать, — ответил Ричард. — Предлагаю воспользоваться ее свойствами сейчас. Уже не впопыхах, а осторожно и расчетливо.

— Каким образом?

— Мы отыщем лагерь Угарруэ, нападем на него внезапно и освободим людей. А каракатица нам поможет.

— Вы это серьезно? Впятером на огромный лагерь?

Ричард замялся.

— Не впятером… Вы останетесь в укромном месте, а каракатицей воспользуюсь я…

— Даже не думайте! — возмущенно воскликнула девушка. — Я ни за что не отпущу вас самого!

Но Ричард был готов к протестам и как можно спокойнее ответил:

— Это смертельно опасно, Элизабет. Вы должны понимать, что даже с помощью каракатицы шансы наши невелики, ведь мы даже толком не знаем, сколько у врага людей.

— А велики ли мои шансы выжить самой в лесу, если вы погибнете или угодите в плен?

На это возразить было нечего.

— Но могу я вас хотя бы попросить не бросаться под пули, словно вы бессмертная или неуязвимая?

— Почему вы разговариваете со мной как со взбалмошной дурочкой?

— Я очень сильно беспокоюсь о вас, Лизи, — с жаром воскликнул Ричард. — Если с вами что-то случится…

— Обещаю, я буду осторожной.

Хотя сомнения у Ричарда оставались, спорить он не стал. Оставалась еще одна проблема, которую он хотел обсудить с Лизи.

— У моего плана, помимо малочисленности нашего отряда, еще одно слабое место. Боюсь, мы не сможем убедить спутников на такую авантюру, если не расскажем им о каракатице. Да и в этом случае я не уверен, что нам поверят.

— Да, история не очень правдоподобная, — согласилась Лизи. — Но Меркатор должен поверить. Он ведь давно вычитал в своем «стамбульском» дневнике про артефакты, помогающие хранителям управлять миром.

— Пожалуй, вы правы, — сказал Ричард. — Меркатор будет на нашей стороне, для него это всего лишь новое приключение. Но с Александром будет сложнее. Во-первых, он не привык к риску и может попросту испугаться. А во-вторых, вы заметили, что он… не очень хорошо относится к неграм. Возможно, рисковать ради них он элементарно не захочет.

В ответ Лизи улыбнулась.

— Вы плохо знаете аристократов, Рик. Он ни за что не захочет показаться трусом, скорее даст себя зажарить живьем местным дикарям, чем позволит усомниться в своей храбрости. Тем более если согласится Меркатор и он останется в меньшинстве.

— Тогда пойдемте и все им расскажем, — решился Ричард.

Они вернулись к друзьям.

— Я обещал посвятить вас в мой план, господа, — торжественно начал сыщик. — Но перед тем хочу попросить вас дать мне слово: то, о чем я расскажу вам сейчас, останется навсегда в тайне и ни при каких обстоятельствах не будет предано огласке.

— Если такова ваша прихоть, мое слово у вас есть, — не моргнув глазом, согласился Меркатор.

Ричард даже слегка оторопел от легкости, с какой журналист согласился хранить неведомую еще тайну. Зато с Александром возникла про­блема.

— Я не могу обещать вам ничего, пока не буду знать, в чем дело. Это не в моих принципах, — сказал он твердо. — Но вы можете быть уверенны, что я не стану болтать о ваших тайнах направо и налево.

Ричард с Лизи переглянулись, и сыщик махнул рукой.

— Хорошо, этого достаточно. Итак, мы хотим попытаться освободить наших людей из плена, забрать снаряжение и продолжить экспедицию. На первый взгляд, задача невыполнимая! Нас всего пятеро, причем один — туземец, который даже не владеет огнестрельным оружием, а Лизи — пусть и отважная, но хрупкая девушка. Я ни за что не стал бы настаивать на этой авантюре, если бы не одно обстоятельство… — Ричард сделал паузу. — Мы владеем предметом, сила которого способна в корне переменить исход предстоящей схватки. Я не буду вдаваться в подробности, тем более что сам мало знаю о механизме действия этого… артефакта. Скажу главное: он действительно очень эффективен и существенно увеличит наши шансы…

— Простите, Рик! — перебил Меркатор. — Но все же нельзя ли поподробнее? Что значит «артефакт»? И как какой-то «предмет» поможет нам в стычке с двумя сотнями маньемов, предводительствуемых человеком с митральезой? Или это новое секретное оружие?

— Скорее, очень старое. Видите ли, мы кое-что от вас скрыли… Помните, вы рассказывали нам о дневнике из вашей коллекции и организации тайных правителей мира?

— Еще бы! Ведь это по их милости я вынужден был бежать из Англии. Но какое это имеет отношение…

— Самое непосредственное. На самом деле предметы, о которых вы читали в дневнике, существуют. Мало того, они обладают поистине магическими свойствами. Одним из них и владеет Лизи. Поверьте, это чистейшая правда!

— И какое же свойство у вашего предмета, мисс? — Меркатор не скрывал своего недоверия, на лице его гуляла саркастическая улыбка.

— Он приносит врагам неудачу, — ответила девушка как можно серьезнее.

— Каким образом?

— Это неважно! — с досадой сказал Ричард. — Да мы и не знаем толком. Это происходит — и все. Враги ошибаются, когда принимают решение, промахиваются, если стреляют, спотыкаются на бегу и тонут, если вздумают поплыть! Я лично видел, как действует этот предмет, — довольно вам таких объяснений?!

— Не горячитесь, Рик, — примирительно поднял руки Меркатор. — Вы бы слышали себя со стороны. Какие-то мистические артефакты с волшебными свойствами… В это нелегко поверить.

— Хорошо, а что вы скажете вот на это? — вмешалась в разговор Лизи, одновременно сжимая каракатицу в кулачке. — Смотрите!

Меркатор вгляделся в лицо Лизи и ошеломленно отпрянул.

— К-к-как?.. Как вам это удалось?!

— Это одно из свойств предмета, — объяснил Ричард. — Теперь вы верите?

Обычная непробиваемая уверенность журналиста в своей правоте была поколеблена. Он помотал головой, словно отгоняя назойливую муху, и уставился перед собой в напряженной задумчивости.

Странным было и поведение Томбы. Метаморфоза Лизи вызвала у него ликующий крик. Гигант подбежал к ближайшему дереву, обнял его и даже что-то сказал, припав губами к шершавому стволу. Затем он вернулся к девушке и буквально упал ей в ноги, продолжая бормотать что-то восторженное.

У Ричарда это представление вызвало улыбку. На его памяти еще никто не реагировал таким образом на гетерохромию, вызванную предметами.

— А что скажете вы, Александр? — повернулся Ричард к доселе молчавшему аристократу.

Лицо юноши было бледным и неподвижным, словно высеченным из благородного мрамора. По всей видимости, происходящее поразило его еще сильнее, чем Меркатора. С трудом разжимая тонкие губы, Александр еле слышно сказал:

— Я вам верю.

— И все? Так просто?! — возмутился Меркатор. — Да вы идеальный кредитор! Жалко, мы не были знакомы раньше.

Но Александр больше не сказал ни слова. Он развернулся, как будто разговор был окончен, и скрылся в своей палатке. Друзья проводили его удивленными взглядами, но размышлять еще и о странном поведении спутника было выше их сил в этот поздний час.

— Ладно! — решительно сказал Меркатор. — Считайте, что вы меня убедили. Предмет действительно такой, каким вы его описали. Выкладывайте ваш план, Ричард.

— Он состоит в том, чтобы посеять в лагере Угарруэ панику. Мы подкрадемся к нему поближе и имитируем нападение. Дальше все должны будут сделать сами враги.

— Гениально! Ничего не скажешь, расчет великолепный! Вам надо попробовать себя на ниве политики. А еще лучше — податься в полководцы!

— Это еще не все. — Ричард проигнорировал насмешку. — Угарруэ под действием предмета потеряет осторожность и покажется из укрытия, где бы оно ни было, и тогда Александр…

— О! А ведь это действительно может сработать! — обрадовался Меркатор. — Беру свои слова обратно. Если наш друг пристрелит этого негодяя, его прихвостни, пожалуй, разбегутся. Главное, чтобы в суматохе они не утащили наши вещи. А как вы намерены найти Угарруэ?

— Томба без труда выследит такую большую группу людей, — пообещала Лизи.

Меркатор заметно повеселел. Он даже потер руки, предвкушая счастливое возвращение похищенного имущества и людей.

— Тогда предлагаю немного отдохнуть и отправляться в погоню!

Возражений не последовало.

Поздним утром путешественники выбрались из палаток и собрались в центре разоренного лагеря. Александр был хмур, неразговорчив и вообще производил впечатление человека, угнетенного тяжелыми мыслями и невыспавшегося. Но он внимательно выслушал план Ричарда и одобрил его коротким кивком.

Лагерь быстро свернули. Палатки и жалкие остатки припасов решили спрятать где-нибудь неподалеку, чтобы не стеснять себя лишним грузом и преследовать разбойника налегке.

Томба быстро понял суть возложенной на него миссии. Он бодро зашагал в джунгли, словно тростинкой помахивая огромным мачете и с легкостью срубая на своем пути деревца толщиной в руку человека. Путешественники потянулись следом.

— Как ваше плечо? — спросил Ричард у Меркатора.

— Пустяки, стрела была на излете.

— Вы точно сможете держать в руке оружие?

— Не сомневайтесь, — отрезал журналист. — Со мной и не такое случалось. Как-нибудь переживу и эту царапину.

Несколько часов маленький отряд двигался через джунгли вслед за своим новым проводником. Примерно через пять миль Томба поднял руку в универсальном предостерегающем жесте. Путешественники замерли, затаив дыхание. Чернокожий гигант скрылся в чаще. Отсутствовал он довольно долго, и друзья уже начали опасаться, что Томба попался. Но неожиданно он возник прямо перед лицом изумленного Ричарда, словно бы соткался из жаркого тропического воздуха.

— Впереди много-много шагов большое селение, — сказал он на ломаном английском. Уроки, которые они с Лизи давали друг другу, не пропали даром. Там, где он не мог подобрать слово, гигант использовал жесты. Руками он схватил себя за горло, изображая рабский ошейник.

Ричард нетерпеливо кивнул.

— Ты видел рабов?

— Да-да, — ответил Томба. — Видел!

— Там есть человек, который напал на нас? — спросил он, указывая в сторону, откуда они пришли. — Угарруэ?

Томба радостно закивал.

— Сколько с ним человек? — спросил Меркатор без особой надежды на успех. И демонстративно пошевелил всеми десятью пальцами.

Но Томба отлично понял его. Он ненадолго задумался, припоминая, а потом выставил обе пятерни перед собой и несколько раз взмахнул ими, словно фортепианист, готовящийся к выступлению. Меркатор не поверил своим глазам.

— Так-так-так… Шестьдесят?.. Лизи, да ваш приятель — настоящий шпион!

— Он же говорил, что у него двести человек! — возмутилась девушка.

— Схитрил, наверное. Но, скорее, большая часть маньемов снова ушла в захватнический рейд, и осталась лишь охрана для уже пойманных рабов. Конечно, если наш друг правильно посчитал.

— Остается пойти и убедиться в этом своими глазами! — подытожил Ричард. — Нападем ночью. Большой лагерь зажигает много огней, и нам будет хорошо видно врагов.

К вечеру, ведомые осторожным Томбой, путешественники приблизились к лагерю Угарруэ. Свою ставку работорговец устроил в захваченной туземной деревеньке, расположившейся на берегу Конго.

Ричард с друзьями хорошо изучили ее, забравшись на толстый баобаб и по очереди глядя в бинокль. Угарруэ и его ближайшие приспешники жили в хижинах, расположенных в центре. Друзья несколько раз видели охотника за рабами, деловито раздающего приказания своим людям. Остальные маньемы ютились в примитивных шалашах вокруг. Рабы содержались в большом загоне у самого берега. Было их около двух сотен, но Ричард сразу разглядел бабуру и сомалийцев, державшихся особняком. К удивлению путешественников, рабы не были связаны и могли свободно перемещаться внутри ограды. Зато снаружи постоянную охрану несли с десяток маньемов, вооруженных карабинами, в которых Ричард с негодованием узнал свои собственные. Если не считать этих часовых, деревня выглядела довольно беспечной — Угарруэ явно чувствовал себя хозяином здешних мест и не боялся ни побегов, ни нападения.

Александр выбрал удобную развилку в ветвях дерева, откуда мог вести прицельный огонь по врагу и за толстым стволом которого при необходимости мог укрыться. Весь день он оставался замкнутым, избегал разговоров и старался остаться один.

Ричард с Меркатором и Лизи условились держаться вместе. Было решено зайти с противоположной стороны лагеря, чтобы усилить панику и создать видимость более многочисленного отряда.

Последние часы перед атакой все трое провели в нетерпеливом возбуждении. Даже Лизи, участие которой в этой рейде больше всего смущало Ричарда, изнывала в ожидании условленного часа. Наконец лагерь погрузился в сон.

Выждав для верности еще час, троица авантюристов осторожно приблизилась к самой границе деревни. Укромно устроившись за поваленным деревом, путешественники видели противника как на ладони.

— Пора доставать каракатицу, Лизи, — сказал Ричард. — В любой момент Александр может подать знак.

Лизи послушно вынула фигурку из кармана.

— А где Томба? — вдруг шепотом спросил Меркатор.

Девушка с беспокойством огляделась.

— Буквально только что был здесь, я велела ему держаться рядом!

— Проклятье! — выругался журналист. — Все-таки чернокожим изрядно недостает дисци­плины!

Но развить эту мысль он не успел. Из хижины, в которой, по наблюдениям путешественников, жил Угарруэ, вышел человек. В то же мгновение в джунглях прогремел выстрел. Это Александр пустил в ход свой «Биг Фифти», подавая сигнал к началу атаки. Человек рухнул, как подкошенный. К сожалению, это был не Угарруэ, а кто-то из его близких помощников-арабов.

Ричард с Меркатором открыли огонь по вооруженным карабинами маньемам, но первые же выстрелы показали, что до Александра им далеко. Ни одна пуля не достигла цели.

Впрочем, главного они добились. Здесь, в сердце Африки, работорговцы никак не ожидали нападения, да еще с применением огнестрельного оружия. В лагере воцарились паника и хаос. Маньемы принялись палить без разбору во все стороны, справляясь с задачей собственного уничтожения даже лучше невидимого противника. На глазах Ричарда один из них выронил карабин, да так неудачно, что оружие выстрелило, ударившись о землю, и пуля угодила в ногу другому охраннику. Еще один горе-стрелок вдруг решил, что главный его противник находится в загоне, и выпалил в толпу ни в чем не повинных рабов.

Тем временем Александр успел выстрелить еще дважды — голос «Шарпса» был прекрасно различим в грохоте короткоствольных винтовок маньемов, — и обе пули безошибочно нашли своих жертв.

В загоне, между тем, тоже что-то происходило. Были ли тому причиной выстрелы маньема, или что-то другое подтолкнуло пленников к активным действиям, но безучастная и аморфная толпа чернокожих внезапно взволнованно зашумела. Послышалось несколько громких выкриков, больше похожих на боевые кличи, несколько десятков рук вцепились в колья изгороди и принялись расшатывать хлипкую конструкцию. Очень скоро изгородь, наскоро сооруженная на влажной земле, поддалась, и в руках у рабов появилось грозное оружие. Остатки ограды исчезли под ногами хлынувшей в зазор толпы, и в первых ее рядах путешественники с изумлением увидали Томбу.

Воинственно потрясая огромной жердью, гигант бросился на ближайшего маньема. Незадачливый охранник от испуга выронил карабин и попытался убежать, но не учел длину рук противника и был сбит с ног сильным ударом между лопаток. Томба не остановился над поверженным врагом и уже бежал дальше. Зато, откуда ни возьмись, рядом с брошенной винтовкой появился сомалиец-наемник. Он подхватил карабин и тут же разрядил оружие в упавшего маньема.

Недавние пленники с энтузиазмом волчьей стаи, загнавшей семейство оленей, набросились на деморализованных врагов. Послышались крики боли и ужаса. Но Ричард понимал: это временный успех. Стоит противнику оправиться от шока, и ситуация может измениться. Поэтому он постарался внести дополнительную неразбериху и что есть сил крикнул, рассчитывая, что его поймет не только Угарруэ:

— Приготовить гранаты, капрал!

Рядом хохотнул Меркатор, продолжая азартно, но бездарно расходовать драгоценные заряды. Зато Лизи даже не пыталась выглянуть из укрытия. Она зажмурила глаза и, стиснув в кулаке каракатицу, свернулась клубочком возле Ричарда. Сыщик мимолетно улыбнулся, такое положение дел его устраивало.

В следующие минуты Ричард сделал всего два выстрела, и один из них достиг цели. За это время Александр пять раз безошибочно разрядил «Шарпс», сея смятение в рядах противника. Раны, оставленные «Биг Фифти», приводили маньемов в ужас.

Вскоре вести сколько-нибудь прицельную стрельбу с места, где укрывались трое англичан, стало абсолютно невозможно: выбравшиеся из загона рабы рассеялись по всей деревне, охотясь за ошалевшими от паники маньемами. К тому же у Меркатора закончились патроны.

Ричард сумел сэкономить несколько зарядов и теперь пытался отыскать глазами своего главного противника — Угарруэ. Его страшная митральеза в любую минуту могла изменить исход сражения. Пару раз сыщику показалось, что он видит фигуру работорговца, но прежде, чем удавалось прицелиться, араб исчезал в толпе, и палец Ричарда замирал на спусковом крючке. Винтовка Александра тоже на время умолкла — аристократ, видимо, экономил патроны.

Угарруэ возник прямо перед носом Ричарда, причем так неожиданно, словно обладал способностью мгновенно перемещаться в пространстве. Он стоял спиной к укрытию англичан и держал в руках свою верную митральезу. Судя по окровавленной штанине, он был уже ранен, но не растерял боевого духа. Завидев предводителя, к нему со всех сторон бросились маньемы, очевидно надеясь на огневую поддержку. Но ждало их нечто совсем другое. Издав нечленораздельный вопль, араб вдруг направил оружие на собственных воинов и дал длинную очередь, описав стволом широкую дугу.

Четверо маньемов упали, как подкошенные. Остальные шарахнулись в разные стороны. Следующая очередь сразила нескольких человек в отдалении, не разбирая своих и чужих. Стало ясно, что Угарруэ окончательно утратил контроль не только над лагерем, но и над собственными действиями.

Ричард выстрелил, целясь арабу в корпус, но промахнулся, несмотря на близкую дистанцию. Попытавшись перезарядить винчестер, сыщик услышал сухой щелчок — это кончились патроны. Не давая себе времени на раздумья, молодой человек вскочил на ноги, бросился на рабовладельца и сильным толчком повалил его на землю. Митральеза выпала из рук врага, и ею быстро завладел Меркатор, пустившийся следом за Ричардом.

Угарруэ не сопротивлялся. Лишившись оружия, он, казалось, утратил и волю к борьбе. Ричард быстро связал его руки за спиной припасенной веревкой.

Бой закончился. Лагерь маньемов был разорен. Многие были убиты — рабами, своими неосторожными выстрелами, метким огнем Александра и безумной выходкой собственного предводителя, а кое-кто бежал в джунгли, преследуемый наиболее мстительными из пленников. Англичане торжествовали победу.

Лизи выбралась из укрытия и направилась к друзьям, вокруг которых уже собралась возбужденно галдящая толпа. Бабуру радостно похлопывали друг друга по плечам и улыбались подоспевшим сомалийцам. Но, когда подошла девушка, поведение негров резко изменилось. Все как один, они упали на колени и уткнули головы в пыль, не смея поднять глаз. К несказанному удивлению англичан, большинство пленников, пребывавших в загоне с бабуру, последовали их примеру. Две сотни человек стояли на коленях и бормотали что-то похожее на молитву.

— Что с ними? — испуганно спросила Лизи.

К удивлению спутников, ответил ей Томба. Он, единственный из туземцев, остался стоять, но его лицо выражало откровенный восторг.

— Так люди говори спасибо Духу Лесов! Они благодарят тебя за помощь!

— Меня?! — от удивления Лизи едва не лишилась языка. — С чего они взяли, что я — Дух Лесов?

— Это я им говори! — гордо ответил Томба. — Я пришел к ним и говори: Дух Лесов сегодня ночью поможет вам спастись.

— Но почему ты решил, что я — Дух Лесов?

— Дух Лесов прийти в тебя — твои глаза поменяться! Так всегда, когда Дух приходит в чело­века!

— Ты уже видел такое? — заинтересовался Меркатор.

— Конечно! Дома, в моя город. — Томба улыбнулся. — Только моя город называть Духа Лесов другой слова. Но это ничего, слова не сильно важно. Важно, что Дух — помогать.

— Какой город он имеет в виду? — не поняла Лизи.

— Он не бабуру, я же вам говорил, — ответил Меркатор.

— А кто?

— Не знаю, я не антрополог, — пожал плечами журналист и продолжил, обращаясь к Томбе: — Где находится твой город?

Томба грустно развел руками.

— Не знать. Я потеряться-пропасть.

— Но название у него есть? — продолжал допытываться журналист. — Как он называется?

— Озо! — ответил Томба и окончательно понурился.